— Как вы стали аниматором?
— Работая в магазине игрушек, я поняла, что очень люблю детей. Больше всего на свете. Будучи творческим человеком, всегда сочиняла и мастерила, даже когда училась на инженера-технолога полиграфии и материаловеда.

— Как вы сняли первый мультфильм?
— Однажды у меня возникло острое желание снять мультфильм. Это было словно в состоянии аффекта. Знания о том, как это сделать, отсутствовали.

—Как шёл поиск техники — пластилиновая, кукольная, рисованная анимация?
—Всё началось с того, что я купила материал, который нашла в магазине игрушек, — кинетический песок. Это обычный песок, разве что более пластичный, который чуть-чуть держит форму. Ключевое слово— «чуть-чуть». Мне не удавалось придать персонажу статичную позу, песок стекал ещё до того, как я снимала кадр.

Затем из скульптурного пластилина слепила полукруглые декорации. Тогда я ещё и понятия не имела, что все декорации имеют эту форму. Это родилось само в ходе творческих поисков. Так был снят мой первый мультфильм. Его главным героем оказалась ожившая песочница.

В тот момент осознала, что я всегда была мультипликатором. Что мои детские рисунки напоминают раскадровки. И что все дети — потенциальные мультипликаторы, поскольку мыслят мультфильмами.

— Как вы стали руководить детской студией анимации?
— Мой мультфильм увидело руководство Тульской областной детской библиотеки и пригласило создать студию анимации для детей. Я согласилась. Самоучка, методом проб и ошибок мастерила на ходу, параллельно получая образование мультипликатора и педагога. Спустя время меня позвали вести студию анимации и 3D-графики в Школе креативных индустрий, в которой я теперь и работаю, а библиотеке продолжаю помогать.

— Вы учились в Академии имени Фёдора Хитрука. Как это было?
— Осенью прошлого года мне как представителю Школы креативных индустрий посчастливилось попасть на семинары Академии анимационного искусства имени Фёдора Хитрука, создателя Винни-Пуха и циркового льва Бонифация. На семинарах мы не переставали делиться, создавать, придумывать: до передозировки вдохновения! Моим мастером был Алексей Михайлович Дёмин, снявший «Аттракцион», «Кошек под дождём», «Шатало».

На семинарах размышляли о том, не заменит ли нейросеть аниматора. Ответ: нет. Занимаясь мультипликацией, дети развивают в себе навыки, в первую очередь социальные. Мультфильм в одиночестве? Я снимала. Мне не понравилось. Должна быть команда.

— Какими авторами вы вдохновляетесь?

— Мультфильм — это постоянный творческий эксперимент. Потому мне близки смелые мультфильмы студии «Пилот», в частности, «Другая сторона» (1993) Михаила Алдашина, и «Суррогат» (1961) Загребской студии анимации.

— Из каких этапов состоит процесс создания мультфильма?

— Мультфильм рождается и идеи. Сценарий с детьми сочиняем долго, спорами и голосованием. Это один из важнейших этапов работы. Невнятный сценарий может загубить мультфильм, какими бы прекрасными ни были герои, как бы изящны ни были декорации. Чтобы этого избежать, мы несколько раз его переписываем. Даже когда текст напечатан и висит на сцене, он меняется ещё минимум три раза. Анимация — живой процесс, и сценарий постоянно перестраивается.

Затем рисуется раскадровка — комикс, который иллюстрирует ключевые точки мультфильма.

После этого создаётся персонаж. На этом же этапе возникает вопрос о технике. Считаю, что детям в возрасте от 7 до 12 лет следует всё делать руками, поэтому предпочитаю пластилиновую анимацию. Когда они становятся старше, можно подключать легофильм и компьютерную анимацию. Под термином «компьютерная» понимается 3D, его не используют для двухмерных рисованных мультфильмов.

Дальше идёт озвучка, мой любимый этап. Нужно подобрать музыку, добиться того, чтобы персонажи в такт речи шевелили губами (это называется «липсинк»). Здесь открывается простор для фантазии. Как передать звук того, как птица хлопает крыльями? Можно, например, раскрыть и сложить зонт.

Затем идёт анимация. Она может занять долгое время. Анимация — для очень терпеливых. И мотивированных.

Остаётся произвести монтаж. Ну и последнее, не забыть заставки и титры.

—Сколько кадров в получившемся мультфильме?

—Если учесть, что секунда вмещает 12 кадров, а наш фильм будет длиться восемь с половиной минут, то снимаем примерно четыре тысячи кадров. Иногда больше, если необходимо передать быстрое движение или персонаж делает что-то циклично долго.

— Как происходит показ?

— Зовём родителей и других гостей. Раскрываем маленькие тайны: зрители удивляются, узнав, что персонаж склеен на канцелярскую жвачку.

— Что для вас — мультипликация?

— Для меня мультипликация — это всеобъемлющее творчество. Творчество в квадрате, в кубе, в десятой степени. Чтобы создать уникальный проект, нужно быть творческим человеком во всех направлениях или иметь в команде таких людей.

— Какой совет вы бы дали тем, кто задумывается о том, чтобы снять свой мультфильм?

— Я знаю, насколько это сложно — начинать. Мой совет: не читайте книг по анимации до того, как попробуете снять первый мультфильм. Он будет несовершенен, но вы загоритесь идеей. И тогда литература станет нестрашна. Одним словом, пробуйте и всегда доводите до конца!

— Как ты сняла свой первый мультфильм?

— Я сделала свой первый мультфильм, «Удивительная кошка», когда училась в колледже по специальности аниматор. Это была дипломная работа. Я долго не могла определиться с темой и спросила тётю. Она подсказала поискать у Хармса. Так я нашла его короткое стихотворение про кошку, которая порезала лапу и которой жители купили воздушные шары. В моём мультфильме она превратилась в кошку-тучу. Летела по небу, зацепилась за Александрийский столп, проткнула о шпиль лапу, и из неё пошёл дождь. Уже не жители, а облака привязывают к ней воздушные шары. Подруга помогала с анимацией нескольких сцен, а я рисовала и фазовала — изображала на прозрачной плёнке фазы движения героев.

После колледжа я собирать сменить направление: поступить в полиграфический и заняться иллюстрацией. Но после показа дипломной работы одна преподавательница сказала, что в этом году мастерскую на режиссуру во ВГИКе набирает Алексей Дёмин (мастер набирает группу раз в пять лет) и что я ему подойду.

— Как строилась учёба во ВГИКе?

— Мы пробовали разные техники — уголь, кофе, песок, куклы, пластилин, компьютерная (3D) анимация… Ближе всего мне оказались рисованные мультфильмы и перекладка. Это техника, при которой переставляешь бумажные марионетки. Так свои фильмы делает Юрий Норштейн. Раньше марионетки вырезали из целлулоида и крепили на место суставов персонажей. Получалось несколько поворотов головы и губ, которые человек переставлял вручную. Сейчас существуют цифровые программы. Компьютерная перекладка даёт больше возможностей, но ручная— трогательнее. Она позволяет двигаться в сторону простоты.

Основным предметом в институте было мастерство. Его вёл мастер режиссуры. На этих парах мы вместе с ним и преподавателями по изобразительному решению фильма, анимации, компьютерной (3D) анимации готовили фильмы. За время обучения я сняла два.

— Как родились идеи двух мультфильмов, подготовленных во ВГИКе?

— С первым — «Цирк на колёсах»— дело было так. Я нарисовала гигантского красного слона с длинными ногами. Мастер хотел, чтобы мы развивались: подталкивал к новым решениям, призывал озвучивать все идеи, которые приходили в голову. Как-то раз мы сидели и всей группой смотрели на мой рисунок. Мастеру слон приглянулся, и он спросил: почему слон красный? Мы подумали: потому что тёплый. И принялись сочинять: значит, замёрз? А где? Где, если не в Сибири, где снег-снег-снег? Образ за образом, мы стали двигаться в сторону фильма.

Второй фильм — «На море» — был дипломным во ВГИКе. У меня есть два любимых писателя — Курт Воннегут и Слава Сэ. Слава Сэ жил в Латвии и был сантехником по специальности. Он публиковал маленькие рассказы в ЖЖ. У него есть история про чаек. Точнее про директора пароходной компании Вениамина Штольца, жившего в богатом доме, напоминающем корабль. По хозяйству ему помогали садовники и матросы. Единственное, чего у Вениамина Штольца не было, — педагога для птиц, которые считали его дом скалой и по утрам с гвалтом прилетали на крышу.

Я взяла рассказ Славы Сэ за основу своего фильма. Мне показалось очень смешным, что чайки живут на крыше дома. Рассказы Славы в принципе очень смешные. Для меня это важно.

Но если в его тексте основной конфликт происходит между мужчиной и птицами, то мне захотелось, чтобы мужчина и птицы были друзьями. Поэтому возник ещё один персонаж: женщина. Она не вписывается в их образ жизни и тем самым берёт на себя конфликт. Так получился мультфильм о чайках, мужчине, море и женщине.

— Сколько времени уходит на то, чтобы снять мультфильм?

— На фильм «Слон» у меня ушёл год. «На море» занял три года. Вообще во ВГИКе за пять лет обучения нужно сдать три фильма, но «На море», курсовой фильм, получился длиннее, чем требовалось: семь минут вместо четырёх, и преподаватели предложили доделать его и сдать в качестве дипломного.

Процесс создания у всех аниматоров занимает разное время. Юрий Норштейн снимает «Шинель» с 1981 года. Надеюсь, мы когда-нибудь увидим мультфильм. Профессионал такого уровня может себе позволить полжизни делать одно кино. Студентам же приходится работать интенсивнее. Наш мастер говорил, что надо учиться отпускать мультфильмы. Какой случился, такой случился. У каждого мультфильма своя судьба.

Далее идёт экзаменационный показ. Комиссия, в которую входит мастер и педагоги, обсуждает и выставляет оценки.

Фильм, который делаешь после окончания учёбы, называется дебютом. Запуститься можно от студии или самому.

— Могут ли студенты тоже участвовать в фестивалях? Как подаются заявки?

— Во время учёбы мы можем участвовать в фестивалях. Самым крупным в России считается «Суздальфест». Также существует «Большой фестиваль мультфильмов». Подать заявку можно как самостоятельно, так и попросив о помощи студенческую киностудию. Почти на каждом фестивале есть раздел студенческой анимации.
О фестивалях мы узнаём от преподавателей и продюсеров. А о новостях мира анимации — из телеграм-каналов анимационных критиков — Дины Годер, Паши Шведова и Натальи Авдеевой (Шведов и анимация. Хитрук на проводе»), Алексея Сгибнева и Нины Мороз (Дети Фантоша. Анимация для всех). На фестивалях показывают авторское кино, которое, в отличие от коммерческого, не предназначено для большого зрителя.

— Какое место для тебя занимают авторские фильмы и какое — коммерческие?

— Большинство моих любимых мультфильмов относится к авторской анимации: «Отец и дочь», «Монах и рыба», «Красная черепаха» нидерландского режиссёра Михаэля Дюдока; «Марафон» эстонского режиссёра-сюрреалиста Каспара Янциса; «На краю земли» российского режиссёра Константина Бронзита. Отзываются работы выпускников Школы дизайна ВШЭ. Но я не могу отрицать и роли коммерческой анимации. Сцена на кладбище слонов из «Короля Льва» — самая поразительная в моей жизни».

— Как вы стали аниматором?

— Мультипликация вошла в мою жизнь случайно. В конце 1970-х годов в одном из клубов в подмосковном Королёве выступал Фёдор Савельевич Хитрук, показывал «Ёжика в тумане» Юрия Норштейна и ещё фильм, сделанный на компьютере — там каким-то математическим образом муха превращалась в слона. Сам я на показе не был, но мой приятель Витя Гаврилов, учёный и летчик, так восторженно рассказал об этом, что я тут же побежал на ближайший сеанс в кинотеатр «Россия» смотреть про ёжика и туман.

Потрясающе! Фильм стал для меня олицетворением тайны, жизненной дороги, по которой двигается заблудившийся герой — тут и слепые с картины Брейгеля, и герои Стругацких… Великий фильм! Герой в тумане — очень знакомый, близкий образ. Например, у Ходасевича:

В общем, всё переменилось. Туман стал рассеиваться. Тут же мелькнуло объявление: Высшие курсы сценаристов и режиссёров объявляют набор на отделение анимационного кино, поезд тронулся.

— Как приходит идея мультфильма?

— Мультфильм длится несколько минут, а его производство занимает многие месяцы, а иногда и годы. Не пойми как приходит идея, её надо оформить. Это и сценарий, и эскизы, и раскадровка. Процесс не всегда быстрый. Бывают моменты, когда идея рвётся на экран, хочется сразу начать работать, понимаешь: если ещё протянешь время — остынет, или её подхватит кто-то другой — ведь идеи носятся в воздухе… А бывает, идея не созрела или ты до неё не дорос, и надо ждать. Кроме всего, производство мультфильма — дело недешёвое, и пока найдутся средства, оформятся документы, может пройти много времени. На фильме работает не один человек, это коллективный труд.

Почти всегда хочется начать сразу. Внутреннее чувство подталкивает не откладывать, вне зависимости от финансовых и производственных возможностей, и надо как-то идти навстречу своей идее. Она приходит к тебе — ты двигаешься к ней. И каждую свободную минуту добавляешь картинку или строчку в сценарий.

— Как долго делается фильм?

— Однажды мне надо было за один месяц придумать сюжет и за следующий — снять и озвучить на плёнке двухминутный мультфильм. Это был мой рекорд. Сейчас компьютер позволяет делать фильмы быстрее. Но мне кажется, что скорость— враг анимации, она всё-таки существует в пространстве долгих размышлений. Конечно, что-то приходит быстро, но что-то медленно. Деревья растут не спеша. Сейчас мне больше нравится тянуть, долго готовиться к фильму, в спокойном состоянии рождаются множественные решения, можно перепридумать, уточнить, взглянуть с другой стороны. Это как у ёжика — всё в тумане, и вдруг…

Как-то случайно у меня оказался в руках рассказ Юрия Коваля «Шатало». Аспирантка Института русского языка, где я тогда работал, поделилась своим открытием и подарила мне листок с рассказом, напечатанным на пишущей машинке, в полстраницы. Очень грустный и выразительный рассказ о чёрном коте, который изводил всю деревню, его не любили, и он уехал с рыбаками… Чтобы снять фильм, потребовалось 20 лет.

Вот лежал рассказ, ждал своего часа… И я не знал, что с ним делать. Пока случайно не попалась ещё одна книжка Коваля, «Чистый Дор». Я понял: в историю про чёрного кота Шатало должны войти персонажи из этой книги: школьница Нюрка, жители деревни Чистый Дор и сам автор. Всё вставало на свои места. Сценарий выстроился почти сразу, и тут же я сделал очень много рисунков. Туман рассеялся. Начал проявляться смысл. Я понял, что, рассказывая о судьбе кота, которого никто не любит, писатель говорит о большем… После исчезновения кота Шатало что-то сломалось в машине мироздания— винтик потерялся, пропал вкус воды, а вместе с ним вкус жизни маленькой деревни.

Вот аннотация к фильму: «Разделишь мир на части, чтобы понять, поднесёшь к глазам поближе, на свет посмотришь, мозгами пошевелишь, потом обратно соберёшь… а не сходится. Вроде никакого волшебства, а получается сказочная история, сказка…»
В фильме некая поэтесса декламировала несколько строк из стихотворения… ну, кого может читать героиня ковалиного рассказа на берегу реки?

Оказалось, Арсений Тарковский, автор этого стихотворения, которое я уверенно выбрал, написал рецензию на первую книжку Коваля. Совпадение! Через год появился мультфильм «Шатало».

Все фильмы делаются в таких жёстких условиях. Год — фильм, десятиминутное кино, 15 тысяч кадров, 10 тысяч рисунков. Это оптика — законы физики. С такой скоростью работают маленькие студии и большие. «Союзмультфильм», например, или «Шар», или «Пилот», начинающие режиссёры и мастера. Год — фильм, небольшой перерыв — новый фильм, чуть притормозишь, тут же надо догонять. Работа аниматора плотная, нет свободного времени, праздников и выходных, есть лишь поток сцен. В этом счастье-несчастье художника — мучиться и улыбаться. Помните, как мечтал о каникулах лев Бонифаций у Хитрука?

—Часто ли случаются совпадения между мультфильмами и жизнью?

—Снимая свой дипломный фильм «Аттракцион», я чувствовал: фильм получался автобиографичным, это про меня. Как и моим героям, мне не удавалось чего-то добиться, что-то сделать, куда-то вскарабкаться, всё рушилось, я падал. Всё какие-то проблемы. Да в общем, так у всех.

Вообще, наша жизнь — это постоянное восхождение. Не с целью достигнуть вершины— хотя бы удержаться на месте. Жизнь — скользкая дорога, тебя сдувает, ты сползаешь, дует ветер, идёт дождь, снег. Потом солнце, и опять ветер. Вершины в фильме «Аттракцион», наверное, и не существовало. Была бесконечная линия, уходящая вверх, которая периодически опрокидывалась, меняла знак — плюс на минус, превращалась в качели. Герои двигались по этой дороге, потом летели вниз, вставали и шли в другую сторону. Но менять направление — опасно. Редко кому удаётся найти счастье в метании.

Точно так же и в работе: если бросаешь сюжет и начинаешь другой в надежде, что с ним будет легче, ничего подобного не происходит, доходишь до какой-то точки и опять то же самое, испытаешь те же трудности.

Совпадения были при работе над картиной «Кошки под дождём». Мне подарили котёнка, и исцарапанные мои руки обратили внимание Иосифа Яковлевича Боярского, директора студии — он и предложил снять фильм о кошках. Песню, ставшую основой мультфильма, сочинили и спели супруги Михаил Абрамович Швейцер и София Абрамовна Милькина. Боярский был хорошо знаком с ними. А фильмы их — история отечественного кино: «Золотой телёнок», «Время, вперёд!», «Маленькие трагедии», «Крейцерова соната». Я восхищаюсь этими произведениями, все восхищаются.

Познакомиться с таким человеком, как Михаил Швейцер, — событие. В течение двух лет мы встречались. Раз в две недели. Швейцер писал сценарий документального фильма о жене, готовил рассказ о «Воскресении» Толстого, вчитывался в Маяковского, был очень доволен, что мог появиться мультфильм с героиней — Сонечкой, как он называл супругу. К тому времени её уже не было. Хранились фотографии, рисунки, рассказы. Вырисовывался образ главной героини, старушки с зонтиком, удочкой и темпераментом вулкана. Характер её каким-то образом переносился на экран.

Ещё одно совпадение. Оказалось, Юрий Борисович Норштейн был знаком с семьёй Швейцеров. Рассказывал, восхищался Софьей Абрамовной с глазами в пол-лица, сравнивал её с Джульеттой Мазиной, а Михаила Абрамовича — с Ван Гогом. Это всё было необходимо для фильма. В прихожей висел портрет жены-красавицы, на широком подоконнике, круглый год, от одного Рождества до другого, стояла ёлка.

Потом я познакомился с сестрой Швейцера — Викторией Александровной. Она прекрасный человек, специалист по творчеству Марины Цветаевой. И мы дружили — встречались, перезванивались… Это всё тоже необходимо для кино.

— Как литературное произведение превращается в мультфильм?

—Я не очень люблю слово «экранизация». Невозможно перенести литературное произведение на экран сцену за сценой, получится иллюстрация. Должно что-то произойти, случиться. Вдруг. При работе над «Очумеловым» — фильме, снятом по рассказам Чехова, которому предшествовало двадцать лет подготовки, случилось ещё одно совпадение.

Я как-то вырезал человеческие фигурки из бумаги, согнул внизу, чтобы не падали, и расставил на коврике для кота. На коврике картинка— лужайки и дома вокруг. Базарная площадь, толпа. В центре— Очумелов, Хрюкин, собака. Текст разбирается до букв, до запятых. Нарушается определённый автором порядок и выстраивается другой— уже из набросков, эскизов героев, толпы, базарной площади, примкнувшей к реке, луже, внезапно возникшей на рисунке, отражении героев в этой луже. Все персонажи жили на бумажных клочках. Ветер подует — клочки перелетают с места на место. Тут и Чехов, тут и Гоголь… рождается знакомый-незнакомый мир, его интонация, выстраиваются акценты, меняется хронология, вскрываются глубинные смыслы.

Задумав мультфильм о чеховском полицейском надзирателе, я не мог себе объяснить, что там должно открыться. В финале мультфильма Очумелов грозит Хрюкину, человеку с укушенным пальцем: «Я ещё доберусь до тебя!». Толпа смеётся, и клочки разлетаются в разные стороны. Хрюкин улетает куда-то за верхнюю рамку. «Я ещё доберусь до тебя» — трясёт своим пальцем Очумелов, и палец застывает в направлении небес. Кому он там грозит? Образ Очумелова раскрылся случайно, по ходу дела.

Однажды на фестивале во Франции я познакомился с Галиной Евгеньевной Долматовской. И вдруг встретил её на нашей студии «Анимос» — в тон-ателье звукорежиссера Виктора Бруса она озвучивала эпизод документального фильма «Счастливчики 60-х». Моя комнатка на студии располагалась рядом с дверью звукорежиссера — и я слышу, как с утра до вечера в тон-ателье звучит саксофон Алексея Козлова. А я работаю над фильмом «Тише, бабушка спит» по сказке Давида Яковлевича Дара. В ней интонации тех годов, саксофон Козлова — отражение того времени, какого-то счастливого полёта, свободного дыхания. Музыка случайно ворвалась в фильм и осталась в нём.

Следующая картина по другому произведению Давида Дара — «Андрей Хижина и его горе». Там много пересечений с героями книг о Циолковском, тоже написанных Даром. Мы долго перебирали с соавтором сценария Аллой Боссарт актёров, которые могли бы озвучить авторский текст. Вспомнили о Сергее Дрейдене. Я набираю питерский номер, трубку берет Сергей Симонович. «Ба! — восклицает он. — А я только вчера вспоминал о Давиде, он дружил с моим отцом и часто был гостем дома».

— Как происходит работа со студентами?

— Если коротко, то я бы сказал так: «Третий раз объяснил — понял сам». Войти в мастерскую страшно. Как в клетку с тиграми. Приходится себя успокаивать. Ждёшь немедленных результатов, но результат приходит не сразу, значительно позже. Бывают удачи. Случайно так вышло: у меня была мастерская из десяти студентов, где все десять хотели делать кино. Я бежал на занятия, и они бежали на занятия. За пять лет каждый сделал по несколько очень симпатичных фильмов. Это редкость.

Сейчас эти молодые режиссёры дебютируют. Сложный момент возникает после выпуска студентов. Им бы хорошо где-то рядышком запуститься, чтобы можно было за ними присматривать. А ситуация такова, что студии не заинтересованы брать неопытных выпускников, и, чтобы снизить риски, игнорируют молодых. Дипломники уходят в коммерческое кино — на сериалы, полные метры, где ответственность делится на всех. И там тихонечко забывают, о чём мы говорили, теряются, через год-другой им уже страшно возвращаться в авторское кино, где нужно рисковать.

Процент тех, кто остаётся в авторской анимации, невысок. Один-два человека из десяти. Я переживаю, когда жизнь заставляет студентов заниматься другим делом. Мне всё кажется: человек этот обязательно сделает своё кино. Но чтобы быть режиссёром, да и в принципе чтобы кем-то быть, нужно работать постоянно. Как повторял Хитрук, «чтобы научиться печь хлеб, нужно его печь!» Нельзя стать раз и навсегда. Если остановился, значит, начнёшь сползать.

— Какую роль в вашей жизни занимают учителя, мастера?

— На занятиях со студентами всё время замечаю: об этом говорил Хитрук, это я не сам придумал. Не могу сказать, что я всё запоминал или всё сразу понимал из того, что говорил Фёдор Савельевич.

У Хитрука — абсолютный слух. Между собой студийцы называли его королём ритмов. Мультфильму необходим исключительно точный ритмический рисунок, как в музыке. Такие швейцарские часы, в которых точность хода абсолютна — ни доли секунды не должно быть лишней. Ученик Хитрука, знаменитый Эдуард Назаров, режиссёр «Жил-был пёс» и многих других прекрасных картин, сказал однажды, что в моём «Аттракционе» два лишних кадра. Мне тогда показалось — придирается, и я ничего не изменил. Каждый раз смотрю фильм и каждый раз спотыкаюсь: два кадра лишние. Точность атомных часов.

Ритмы тесно связаны со смыслами. «Винни Пух» — яркий пример. Поведение Пуха во времени рождает образ. Если речь про мёд, Пух отвечает сразу. А во всём другом он путается, говорит сбивчиво. Рождается образ медвежонка-поэта и сладкоежки.
Пример хитруковской точности: ещё до производства фильма он вычерчивал таблицы, где каждая реплика стояла на месте, всякая пауза была обозначена до кадра. Он вымерял длину сцены: «шесть секунд три кадра» или «две секунды двадцать один кадр» и, как правило, не ошибался. Рассказывал, что крепко ошибся один раз, на «Острове», но помогло чудо: случайно нажал на монтажном столе педаль перемотки, и фильм заиграл с нужной скоростью.

— Какова судьба авторской анимации?

— Она находится в сложном положении. Это дорогое искусство, штучное. Как и поэзию, нельзя её поставить на поток. Конвейер даёт среднеарифметический результат. Только поэту в этом случае проще: у него душа, лист бумаги и карандаш. А анимационное кино — высокотехнологический процесс. И собираются очень близкие люди. По духу близкие, такой союз талантов — художников, аниматоров, актеров, музыкантов. Они все должны совпадать.

Что для режиссёра анимационного кино означают фестивали?

Там происходят открытия: новые лица или новые работы уже известных мастеров. Весь год мы живём с теми именами, которые выбраны на «Суздальфесте». Кстати, когда-то я придумал и нарисовал эмблему для анимационного фестиваля «Таруса-2001» — Марусю с гусем. Конечно, их придумал Заболоцкий в стихотворении «Городок»:

Может быть, поэтому на следующий год фестиваль переехал в Суздаль, а приз с девочкой и гусем скульптора Наталии Вяткиной до сих пор — высшая награда фестиваля.

— Над чем вы работаете сейчас?

— Сейчас у меня огромная пауза после последнего фильма. Новые задумки сложные, они свалены в голове, как книги на полках после ремонта. Идеи мелькают, напрашиваются одни, их вытесняют другие. Иногда появляется что-нибудь интересное. Хочется делать.

— Какая задача стоит перед студией?

— Цель студии — создавать национальные мультфильмы и рассказывать о народах Севера. Поэтому все картины сняты на якутском языке с русскими субтитрами, также на русском готовится дубляж.
Всего мы сделали три мультфильма — «Тымныы Оҕуһа» (русское название — «Бык холода»), «Муҥха» и «Танха». Вдохновлялись работами мэтров как российской, так и зарубежной анимации.

—Какие этапы проходит 3D-мультфильм?

—Чтобы создать 3D-мультфильм, сперва мы пишем сценарий.
Потом занимаемся раскадровкой, 2D-аниматикой. Производим черновую озвучку. Создаём концепты и модели персонажей. Делаем риггинг — готовим объёмную модель персонажа к анимации: внутри заготовки размещаем риг, набор виртуальных костей и суставов.

Потом следует 3D-лейаут: раскадровка, подготовленная к анимации. И непосредственно 3D-анимация. Самое сложное и трудозатратное — сделать движение плавным и естественным.
Добавляем спецэффекты, затем приступаем к композитингу — совмещаем в одном кадре сразу несколько изображений. Так в сцене создаётся иллюзия одновременного присутствия.
Завершающий этап 3D-графики— рендеринг. Трёхмерная модель становится изображением.

— Сколько времени длится процесс?

—На сценарий уходит минимум четыре месяца. Весь продакшн длится восемь-девять месяцев.

—Сколько человек состоит в вашей команде?

—В нашей команде десять человек: режиссёры анимации, сценаристы, 3D-аниматоры, 3D-моделлеры. В титрах — куда больше, до пятидесяти. Некоторых специалистов мы приглашаем через аутсорс: например, художника по персонажам и актёров озвучания находим через кастинг.

— Есть ли ограничения, которые нужно соблюдать, отправляя мультфильм на фестивали?

— Отправить мультфильм на фестиваль нужно до того, как выложить в общий доступ, поскольку на многих конкурсах существует критерий премьерности.

—Что дают студии фестивали?

— Фестивали для нас— это в первую очередь встречи. Так, 3D-аниматор студии выиграл премию «Слёт аниматоров» и смог поприсутствовать на лекции Аарона Блейза, режиссёра диснеевских мультфильмов «Красавица и чудовище», «Король Лев», «Аладдин». А на Гавайском международном кинофестивале HIFF, в программу которого вошёл мультфильм «Муҥха», представители студии поговорили с Джоном Маскером, создателем «Русалочки». Он передавал привет команде «Тундры». У нас даже есть его фотография.

—Каковы творческие планы студии?

—В наши ближайшие планы входит создание двух анимационных сериалов: один продолжит тему культуры народов Севера, а второй, с универсальными персонажами, уже подойдёт для более широкой аудитории. Также вынашиваем идею снять полнометражный игровой фильм с настоящими актёрами и анимационным персонажем.

Студия «Союзмультфильм» открылась в 1936 году. Сегодня эта крупнейшая в области мультипликации студия выпускает более 41 часа анимации в год. Производство кукольных фильмов открылось здесь ещё в середине прошлого века. Первым успехом цеха объёмно-кукольной мультипликации стала картина Евгения Мигунова «Карандаш и Клякса — весёлые охотники» (1954). Тогда в объединении трудилась плеяда мастеров: Роман Качанов, Вадим Курчевский, Юрий Норштейн, Николай Серебряков и другие. «Союзмультфильм» и по сей день продолжает развитие этого редкого и дорогостоящего вида анимации.

Чтобы увидеть всё своими глазами, фотограф «Вокруг света» Кристина Дорожкина отправилась в гости на киностудию. Режиссёр Ольга Титова поделилась с ней тем, как продвигается работа над новым кукольным мультфильмом «Вороний день».

— К какому жанру можно отнести мультфильм «Вороний день»?

— Едва треснувший лёд, ранняя весна, герои плывут на лодке… В некотором роде наш мультфильм— это роуд-муви про Ямал. «Вороний день» станет третьим кукольным мультфильмом, снятым на «Союзмультфильме» по сказкам народов Севера.

— Как происходит подготовка декораций и съёмка?

— Мы собираем пейзаж вручную, затем аниматор снимает его на хромакейном фоне. Для ускорения процесса съемка ведётся одновременно в двух павильонах, все куклы имеются в двух экземплярах.

Мы начали с записи озвучки, с движения губ и мимики персонажей. Использовали маски, созданные с помощью 3D-принтера.

Всего в нашей сказке о тундре будет 8 главных героев. Главный из них — ворон. Ведь именно с его прилёта начинается весна.

Представители киностудии «Союзмультфильм» любезно отправили нам архивные фотографии. На них изображён технический процесс: здесь и аппаратная монтажа, и кукольный цех, и цех заливки, и съёмочный павильон. И, пожалуй, самое важное: лица.

Мстислав Пащенко, сценарист и режиссёр «Необыкновенного матча», Борис Дёжкин, которого знаем по фильму «Шайбу! Шайбу». За работой над куклами для картины «Шапокляк» сидит мультипликатор Майя Бузинова. А вот Роман Качанов, Василий Ливанов и Клара Румянова озвучивают «Чебурашку». Эдуард Назаров стоит у входа «Союзмультфильма». Фёдор Хитрук с группой работает над фильмом «Икар и мудрецы». За рисунками сидит Вячеслав Котёночкин, подаривший зрителю «Ну, погоди». Детали собирает оформитель кукол Семён Этлис. Над «Сказкой сказок» трудится Юрий Норштейн…

У наших героев был разный путь к созданию мультфильма: кто-то работал в магазине игрушек, кто-то — в НИИ машиностроения. Через разные этапы идут они к созданию картин. Мультфильмы рождаются после размышлений. Они, как деревья, по выражению Алексея Михайловича Дёмина, растут не спеша.